– Странно, я поняла, что отец Хризеи рассчитывал, что его присутствие будет залогом безопасного путешествия.

– Возможно, так оно и есть, а в это время они бы вторглись на его земли. Многим не нравится та сила, что он собрал вокруг себя. Его считали затворником, который потерял интерес к жизни, а своим появлением в столице он напомнил о себе. Бывший член Совета. Кто-то боится, что он решит вернуть себе место, кто-то желает иметь такого сторонника, а некоторые просто хотят стравить его с другими кланами и ослабить.

– Откуда ты все это знаешь? – не могла не спросить я, пораженная его осведомленностью.

– Ты жила у него. Мне пришлось все выяснить, – ответил он, как будто это все объясняло. Чуть помолчав, он спросил: – Ты понимаешь, что чуть не погибла? К тому же на тебя могут начать охоту те, кто хочет досадить Когану. Это сводит с ума… Не могу о тебе не думать. Я устал бороться с собой и так не может дальше продолжаться.

– Что ты предлагаешь? – Интересно, каким образом он собирается разрубить тот узел, в какой завязались наши непростые отношения. Он бесил меня, причинил много боли, я ненавидела его, но после метки его запах стал для меня личным наркотиком. Даже сейчас кутаясь в его плащ, мне хотелось зарыться носом в мех и глубоко вдохнуть запах его тела. С самим хозяином плаща я себе такого позволить не могла. Если и он в отношении меня чувствовал нечто подобное, то я ему не завидую. Хотя, у него есть вторая ипостась, и может для него это нормально. Меня же это заставляло чувствовать себя животным.

– Вернись со мной. Дай мне шанс все исправить.

– А если нет? – упрямо спросила я.

– Хотел бы сказать, что оставлю тебя в покое, но не хочу лгать. Я уже попытался это сделать, но ничего не вышло.

Я закрыла глаза, переваривая его ответ. Неожиданно в груди все сдавило от боли, и некоторое время я просто заставляла себя дышать. Потом мне пришла в голову неожиданная мысль, а мои ли это чувства? Я уже ни в чем не была уверена. Было тяжело разобраться в себе, когда остро ощущалось его присутствие рядом.

Похоже, мне от него можно избавиться лишь в одном случае – убив. Айк предлагал. Смогу ли я пойти на это? Убить того, кто бросился на мою защиту. Если смотреть правде в глаза, он спас мне жизнь. И не было сомнений, что будет делать это и дальше. Мы связаны. Теперь он не изменит мне, не бросит, не уйдет. Вдох-выдох. Я сосредоточено дышала, прогоняя тянущее чувство в груди. Может пора сделать из собственной жизни лимонад, чем продолжать бежать? К тому же он ясно дал понять, что…

Ох, меня захлестнули чувства страха и зарождающейся паники и это уже, черт побери, явно были не мои эмоции! Я распахнула глаза и встретила напряженный взгляд Люциана. Лицо как будто высечено из камня, настолько окаменели черты, лишь глаза горят внутренним огнем, как будто вторая сущность слишком близко приблизилась к поверхности.

– Хорошо, – с трудом произнесла я.

– Что? – моргнул он, как будто ожидал услышать нечто иное.

– Мы попробуем. – Люциан выглядел оглушенным. Пока он пребывал в шоке, я решила кое-что потребовать: – Только у меня одно условие – никакой свадьбы. Ни в каком торжестве с участием гостей я участвовать не буду. Я не готова к этому.

– Хорошо, я запрещу отмечать все праздники, – быстро произнес он.

Я готова была закатить глаза от такой покладистости Люциана.

– Не сходи с ума. Я имела в виду то официальное мероприятия, которое планировалось перед моим побегом.

– И ты вернешься? – все еще не верил он.

– Да, – ответила я, сама не веря, как на это решилась. Безумие? Может быть. Я боролась с ним с первой же минуты, как появилась в этом мире, но так от него и не избавилась. Возможно, настало время попробовать сделать шаг ему навстречу.

Он сидел в полнейшей растерянности с таким видом, как будто я оглушила его. Такой большой, сильный, но сейчас я увидела, насколько он зависим от меня. Я не обманывалась, что с ним будет легко, но по крайней мере, пора попробовать найти свое место в этом мире. Возможно, оно рядом с ним. Не знаю. Он и слова не сказал о любви, но вместо красивых слов спас мне жизнь. Не стоит требовать всего и сразу, тем более, когда сама еще не разобралась в своих чувствах.

Встав, я набросила на его обнаженные плечи плащ.

– Ты же замерзнешь, здесь прохладно, – не понял он моего поступка.

– У нас принято жене заботиться о своем муже. Я не замерзну, если сяду к тебе, – с этими словами я села на его колено и уткнулась в его шею, прислонившись к нему. Будь что будет. Посмотреть на его выражение лица я не решилась и просто закрыла глаза, вдыхая запах его кожи. Я почувствовала, как он сглотнул, а потом осторожно набросил край плаща на мои плечи, укрывая меня. Его рука неуверенно легла на мою талию. Не услышав протеста, второй рукой он набросил другой край плаща, укутывая меня. Никогда еще меня не обнимали так осторожно, как будто я являюсь чем-то хрупким.

Мы оба были чуть скованны. Такая близость для нас была внове. Решив расслабиться и принять более удобную позу, я завела свою руку ему за спину, обняв его. Так было намного удобнее и тепло, я сразу согрелась. Осторожно он положил свою голову на мою, зарывшись носом в волосы.

«Вовремя я голову помыла», – промелькнула суетная мысль. А вообще, если бы мне кто-то еще вчера сказал, что я буду сидеть в обнимку с Люцианом, я бы ответила, что он бредит. Находясь под землей, пребывая в неизвестности, что там наверху и каждый миг ожидая нападения сверху, рядом с ним я чувствовала себя в безопасности.

«У нас принято жене заботиться о своем муже», – эти слова поразили его, а ее поступок заставил сжаться сердце. На мгновение это перенесло его в детство, когда мать заботливо укрывала его. Он не ожидал такого от Ольги. Мужчина должен заботиться о своей женщине, удовлетворяя все ее нужды, и комфорт пары превыше всего. Да что говорить, ни одной его любовнице не приходило в голову проявить заботу о нем, все ожидали чего-то от него. А тут она, после всего, что между ними было…

Он не понимал ее, боялся поверить и в то же время разрушить нечто хрупкое, что появилось между ними. Он как будто шел по тонкому льду. Она сама приблизилась к нему и села. Если бы не ее дыхание, щекотавшее его кожу, он бы решил, что спит. Осторожно он укрыл ее плащом, в любой момент ожидая, что она исчезнет. Он не верил, что это происходит наяву, а не плод его фантазии.

Говоря ей, что больше не сможет ее оставить, он ни на что не надеялся. Устал бороться с собой и признал, что больше без нее не может. Он готов был стать самым большим посмешищем, похищая ее раз за разом, или умереть. Это его не пугало. Все лучше, чем существовать, ощущая ее на расстоянии.

Смотрел, как она закрыла глаза и сосредоточенно о чем-то думает и в груди разливалась боль, скручивая его узлом. Он боялся, что сейчас она откроет глаза, и он увидит в них ненависть. Она должна его ненавидеть, ведь он принес ей столько боли. Даже отпустить ее нормально не смог. Ее рассказ о том, как она выбирались из леса заставил его себя проклинать. Любой оборотень оберегает свою пару, а у него хорошо получалось лишь причинять ей боль и подвергать опасности. Но пусть он будет проклят, отказаться от нее не мог.

Кристиан вдыхал пьянящий запах ее волос и не верил, что она сама согласилась вернуться. Боялся сделать лишнее движение или сказать что-то не то, и отпугнуть ее. Впервые за все время внутренний зверь ощутил покой и расслабился, потому что пара была рядом. Зверь хотел получить свободу, положить голову ей на колени, ощутить, как ее пальцы зароются в его шерсть, но он не настаивал. Намного важнее было согревать ее своим теплом и просто чувствовать рядом.

Постепенно внутреннее напряжение отпускало Кристиана. Исчез конфликт между зверем и человеком. Все это время каждое мгновение волк рвался к ней, выматывая все силы. Сейчас в душу его опустился покой.

Глава 22

В костре треснуло полено, и я распахнула глаза. Неужели заснула? Пальцы Люциана забрались под ворот моего платья и обводили контуры метки, поглаживая шею. Мое сердце быстро-быстро забилось, и его рука замерла.